Главная » Главная » В больнице с папой

В больнице с папой

700x466_0xd42ee42d_12974691871443187512

Отечественная система здравоохранения предпочитает, чтобы с ребенком до 3 лет в больнице лежала мама. Присутствие отца допускается в скобках. В конце минувшего года мне пришлось выйти за скобки и на три дня погрузиться в атмосферу детского стационара.

В детали болезни младшего сына вдаваться не буду, ограничусь тем, что причина была сугубо мужской. С возрастом больного „повезло” – 2 года 11 месяцев. Официально это последний вагон уходящего поезда, в который один из родителей может запрыгнуть, чтобы помочь ребенку перенести тяготы, лишения и радости 7-дневного пребывания в больнице.

Уже в больнице: папа или мама?

Так уж вышло, что на срочную операцию сына привез я. Пока нас оформляли, врач сообщил, что лежать после операции предстоит неделю, и поинтересовался, кто из родителей будет с ребенком. У супруги на этот день и на следующий были планы, связанные с работой, поэтому я сказал, что первые два дня с сыном полежу сам. „Так нельзя”, – ответил доктор и объяснил это тем, что у взрослого берутся кое-какие анализы и якобы поэтому замена невозможна. „И вообще, в основном с детьми лежат женщины – находиться в одной палате с мужчиной им будет неудобно, да и вам, наверное, неуютно. Может быть, бабушка или тетя смогут полежать?”. Но нет – в нашем случае только мама или папа.
Юридически присутствие отца не возбраняется „Правилами стационарозамещающей помощи”, которые правительство РК утвердило в декабре 2001 года. Пункт 17: „Дети до трех лет госпитализируются в дневной стационар совместно с матерью (отцом) или иным лицом, непосредственно осуществляющим уход за ним”. Юридического обоснования невозможности заменить родителя во время пребывания ребенка в больнице я не нашел. Но фактически ее можно добиться методами дипломатии. Просто объяснить руководству отделения, с чем связана замена. Анализы действительно нужно сдавать: кровь из пальца и мазок на предмет кишечных инфекций. В нашем случае первой все-таки легла жена, а на последние три дня ее сменил я. Анализы тоже сдавал – с этим строго.
Кстати, вопреки ожиданиям в отделении вместе со мной оказалось еще двое пап. Более того, одного из них на день сменила мама. Единственным „ущемлением по гендерному признаку” можно было считать надпись на порционном листе, висевшем в столовой: „Всего детей – 37, мам – 12”.

„Совершеннолетие”

Когда наш младший впервые загремел в больницу – ему едва исполнился год, – жена с возмущением рассказывала о том, что дети старше трех лет лежат без родителей. Не думаю, что эта возрастная планка появилась только потому, что чиновники от медицины (в нашем-то обществе с его сильным патриархальным началом) всерьез полагают, что трехлетний ребенок полностью самостоятелен. Юридически эта планка связана с нормой Трудового кодекса: денежное пособие предусмотрено только для тех работников, которые ухаживают за больными детьми в возрасте до трех лет. На практике присутствие одного из родителей рядом с таким больным – это обязательное требование. А если ребенку больше трех, то есть три варианта:

1) он остается в палате на попечении медсестер и сердобольных взрослых, опекающих своих „несовершеннолетних”;

2) с одним из родителей помещается в хозрасчетное отделение (узнать цены, увы, не удалось);

3) дипломатическими методами (спокойным обоснованием и просьбой, а если они не помогают, то и более повышенным тоном) родители добиваются места в общей палате.

Мне довелось стать свидетелем первого и третьего вариантов. В тот же день, когда мой „несовершеннолетний” занял койку вместе с мамой, на соседней разместился „совершеннолетний” (3,5 года) с бабушкой. Ко времени моей вахты сын уже скакал по палате, а сосед все еще лежал (и пел Гимн Казахстана), так что присутствие бабушки было просто необходимо. Наутро положили еще одного мальчика 3,5 лет – мама не смогла с ним остаться: сказала, что дома с младшим нужно сидеть. Опеку над ним разделили взрослые: медсестры кормили, бабушка нашего соседа водила в туалет и успокаивала („Мама скоро придет”), когда парень особо тосковал и ходил по палате с пакетом, в котором лежали его вещи. Я делился с новеньким нашими игрушками. Мой, конечно, сопротивлялся, но потом соглашался, что товарищу надо помогать.

Больничный быт

С особенностями режима меня познакомила жена, когда я принимал пост. „Этот туалет не закрывается. Тот закрывается, но плохо работает смыв. Бойлер с кипятком для чая – в комнате медсестер. Вот наша полка в холодильнике. У микроволновки не вращается поддон для посуды…”
Подъем, градусники, уколы, завтрак, перевязка, обед, тихий час, ужин, прогулки по коридору или телевизор в игровой комнате, пока в палате идет влажная уборка и кварцевание, отбой – день прошел. До выписки осталось два. На завтра –
тот же распорядок и перед сном в награду мысль: „Скоро дембель!” Ну и что, что курение под запретом, а по телевизору – только мультфильмы. Зато есть время поразмышлять о том, что из-за полулежачего образа жизни организм словно впал в спячку и не испытывает тех потребностей, которые граничат с зависимостью за больничной стеной. Есть время дочитать большой роман и наконец-то послушать сюиты Баха для виолончели.
Кстати, мобильные телефоны – это большая ценность. Так что если вам придется оказаться в больнице, не забудьте зарядное устройство. Возрастной диапазон большинства наших соседей был от 8 до 15. Авторитет новенького в такой среде определяется не только возрастом, но и моделью телефона и крутостью игры, которая помогает ему коротать дни. Мой периодически подсаживался к старшим товарищам и вел себя с ними как ровня. Порадовало то, что мальчишки не все время проводили, уткнувшись в мобильники: задирались, мирились, планировали ночные вылазки в соседнюю „девчачью” палату (исключительно, чтобы измазать соседок зубной пастой), писали на дерматиновых матрацах записки будущим пациентам и декларировали там же свои спортивные пристрастия (например, на нашем матраце было запечатлено противостояние фанатов ФК „Барселона” и их соперников), делились печеньем, а получив выписку, жали соседям руки и желали им выздоровления. Так же на прощание сделали и мы
с сыном.

Текст: Антон Кузнецов

Оставить комментарий