Сгущенка — слово детского рода

— Папа, что это? — Марсель Русланович с интересом глядел на мои тщетные потуги открыть жестяную банку с темно-синей наклейкой.

— Это? Это сгущенка.

— Вкусная?

— Да, — ответил я на автомате, но тут же спохватился. — Нет. Горькая. Это лекарство. Папе доктор прописал.

Но Марселя Руслановича не так-то просто провести.

— Хочу ущенку, — закапризничал он.

— На. Только не хнычь. И маме не говори. А то мне точно потом придется лекарства пить.

Мы стараемся не шибко баловать детей сладкими продуктами, тем более с консервантами. Поэтому я только обмакнул кончик чайной ложки в густую сладкую жижу и дал сыну облизнуть.

— Вкусно. Еще!

— Нет. Больше нельзя. А то живот болеть будет.

Марсель горестно вздохнул и пошел прочь. От этой картины у меня сердце начало обливаться кровью.

— Постой. На еще чуть-чуть. Но больше не дам. И маме не говори! — еще раз напомнил я.

— Хорошо, — ответил Марселька, облизнул ложку и выбежал из кухни.

«Мама, папа мне ущенку дал!» — услышал я его крик.

«Ох, жена будет ругаться», — думал я, наливая себе чаю в большую пиалу. Сгущенка оказалась приторной и не вкусной. Съев четыре ложки, я понял, что больше не могу. Что ж такое-то?!

Помню, в детстве одним из самых жгучих желаний было съесть банку сгущенки самому. Не делясь ни с кем! Думал: вот устроюсь на работу и куплю себе с первой зарплаты две, а лучше три или пять банок сгущенки и съем их ложкой за один присест. Но как-то все не складывалось. Один раз, правда, получилось отведать баночку целиком самому. Но это было очень давно, когда я был еще студентом, поэтому даже не помню свои ощущения.

Но на днях вспомнил о детской мечте. Купил сгущенное молоко в магазине по случаю. А дальше вы знаете: не получилось. Либо я вырос, либо ценности сменились, либо сгущенка уже не такая как в детстве.

Хотя для Марсельки, думаю, лет через 20-30 нынешняя сгущенка будет казаться такой же вкусной, чем та, которая будет тогда. Сейчас-то я уже не уверен, что ее делают по классическому рецепту — молоко и сахар. Говорят, что уже из соевого молока варят. Не знаю, но вполне может быть. А из чего в будущем начнут производить? Я наверное вряд ли узнаю. А вот Марсельке повезет. Ну, или наоборот.

— Папа, мама сказала, чтобы я тебя поругал. Мне нельзя ущенку, — вернувшийся на кухню сын отвлек меня от размышлений. — Я тебя ругаю. Сильно. Ата-та.

Выдохнув тираду, Марсель Русланович хитро улыбнулся:

— А можно мне еще чуть-чуть ущенки? Я маме не скажу!

Руслан Бахтигареев, журналист